Демилитаризованный заполярный архипелаг – новая горячая точка?
Российские грузы для работающих на Шпицбергене соотечественников через территорию Норвегии норвежские власти решили не пропускать. Причина – санкции против России, к которым земля викингов и троллей подключилась как верный вассал США. У нас любят вспоминать, что норвежцы – люди упрямые, упёртые, даже в ЕС войти не стремятся. На самом деле, зачем им вступать хоть в кучу, хоть в лужу, хоть в Евросоюз, если столько лет они благоденствуют за счет нефтяных доходов (доля их в норвежском бюджете больше, чем в российском)? Однако же в НАТО состоят, а генсек этой организации – норвежец Йенс Столтенберг, потомственный политик. Его папеньку Торвальда, экс-министра иностранных дел страны фиордов, помнится, в почетные доктора нашего федерального университета принимали и даже в почетные поморы. Сейчас понятно, что объявить помором Столтенберга – это примерно как Эрдогана поверстать в донские казаки. А тогда, 12 лет назад, посвящение иноземца в поморы и светила науки проходило на ура.
Кстати, ещё в прошлом веке папу и сына некоторые норвежские СМИ обличали как советских агентов. Якобы сынок даже оперативный псевдоним имеет – «Стеклов». Может, это и вызывало благорасположение к семейству в Архангельске. Теперь-то, после всех заявлений главного натовца, ясно, что никакой он не агент КГБ, а типичный западный русофоб, имя коим легион.
Недружественные действия норвежского руководства по отношению к России и её гражданам, работающим на заполярном архипелаге, вызвали возмущение в России. Напомню, что Шпицберген (норвежский Свальбард) долгое время был ничейной и спорной территорией – вплоть до 1920 года, когда он по условиям Парижского мирного договора был передан под власть Норвегии. К договору впоследствии присоединился и СССР, оговорив условия своего присутствия на островах, прежде всего – добычи угля: буйные джунгли эры динозавров и раннего кайнозоя сделали арктический архипелаг кладезем черного золота. На Шпицбергене-Свальбарде выросли шахтерские поселки, где имело хождение свое платежное средство – боны треста «Арктикуголь». В детстве у автора этих строк в скромной нумизматической копилке хранилась одна подобная монетка 1946 года.
В последние годы власти Норвегии взяли курс на вытеснение России с архипелага, где она присутствует по праву. Начиналось всё с ползучей милитаризации островов, некогда признанных демилитаризованной зоной, c запрета визита на архипелаг Дмитрия Рогозина (тоже из-за санкций), продолжилось запретом доставлять туда жизненно необходимые грузы.
Между тем Россия на архипелаге вовсе не случайный и нежеланный гость. И дело не только в законности её присутствия согласно международным соглашениям. Именно русские освоили архипелаг, который с давних времен называли Грумантом (кстати, так называется и один из шахтерских поселков, давно закрытый). Если вопрос о том, кто первым ступил на эту суровую землю, викинги или поморы, остается открытым (строго говоря, первым был безымянный первобытный мореход, оставивший следы своего пребывания – наскальное изображение кита – пять тысяч лет назад), то обживали Грумант как раз русские поморы. История четырёх поморских робинзонов, более шести лет проживших на Груманте, благодаря писателю Леруа стала известна далеко за пределами России, о ней повествуют произведения Константина Бадигина и Софьи Радзиевской, она экранизирована. За несколько веков на Груманте перебывало множество русских промышленников, иные остались в этой мерзлой земле навеки. Всего же на Шпицбергене зафиксировано около 80 свидетельств русского присутствия: промысловые избушки, обетные кресты и т.д. Впрочем, число их сокращается: норвежские власти не заботятся об их сохранении, они ветшают и разрушаются. Ведь чем меньше артефактов пребывания русских поморов на островах, тем легче оспаривать права современной России на их ресурсы и вытеснять ее с островов.
В Архангельске и Мурманске дорожат побратимским отношениями: культурными, деловыми, научными связями с регионами Северной Норвегии, и помнят о трансграничной поморской торговле, особом торговом языке «руссенорск», которым владели торговцы по обе стороны границы. В свою очередь, жители северо-востока этой страны хранят память об освобождении родной земли Советской Армией. Но надо четко понимать, что политика делается не в Вардё, Вадсё, Тромсё, а в Осло. Норвегия, в отличие от России не федерация, а, значит, регионы имеют ограниченное поле для политического манёвра. Как в столице скажут, так и будет. И если задан в качестве общенационального тренда курс на конфронтацию с Россией, то ему придется следовать. Если же кто-то воспринимает Норвегию как образец демократии, на который нужно равняться, то вот вам характерный штришок: норвежские предприниматели по возвращении на родину из России обязаны давать подробный отчет норвежской госбезопасности о том, что предпринимали, с кем общались, какие темы обсуждали с русскими партнерами и т.д.
Едва отделившись от Швеции в начале ХХ века, новое независимое государство приступило к экспансии в Арктике, не обращая внимания на государственные интересы России. Так, ещё до революции пришлось буквально выпихивать норвежцев с Новой Земли. После 1917 года норвежские рыбаки и зверобои бесцеремонно вели добычу биоресурсов в российских территориальных водах. Причем делали это варварским способом, уничтожая поголовье тюленей, в том числе детёнышей-бельков.
Кстати, поморы в старину не трогали белька, промышляя взрослых особей. А вот наши западные соседи активно занимались этим, так как мясо тюленьего младенца считалось у них деликатесом. Молодая республика Советов, как и старый режим, предпринимала меры против таких вторжений, дело доходило до вооруженных стычек (такой конфликт описан в одном из рассказов советского писателя Бориса Житкова). Времена меняются, на смену прямым вторжениям на чужую территорию приходит т.н. «мягкая сила». Норвегия её активно использует. Россия по-прежнему деликатничает. А ведь можно было бы активно задействовать в продвижении российских интересов, например, саамское движение, активно развивать тему приоритета поморов в освоении западного сектора Арктики, в частности, Шпицбергена. Пока же этого практически не делается.
А норвежской стороне стоит напомнить, что шахтеры – люди суровые и могут воспользоваться опытом донецких коллег. Как вам шахтёрско-поморская народная республика Грумант?